Константин Пастух

Щучий залив. 2 и 3 части

Часть 2-я

Первым делом надо надуть лодку

Мы с Фёдоровичем на двух надувных лодках отчалили от берега, на котором оставалась моя Нива и сосед по даче Колька Бодров. Николай должен отогнать машину в дачный посёлок. Такой у нас с ним уговор.

Мы идём на вёслах, держим направление к противоположному берегу залива. Затем мы повернём влево и вдоль берега пойдём в сторону Тармы километра 3–4, может, больше. Тарма — большой посёлок на берегу Братского моря. Где — то там, напротив посёлка, находится тот самый Щучий залив, в котором местные мужики «леща гребут мешками». Об этом рассказывал во время рыбалки на Кумейке мой напарник и друг Володя Инешин. Ему можно верить, он знает, он мэр этого самого посёлка. Именно после его рассказа, у меня в голове и поселилась мысль проверить этот хвалённый залив. Я всё собирался, прикидывал, расспрашивал — и вот пришло время идею воплощать в жизнь. Тем более, что у меня и напарник нашёлся на это дело.

Мы с Фёдоровичем соседи по гаражам на БАМе. Вообще — то, наш гаражный кооператив называется «Север». Но в Братске об этом мало кому известно. Скажешь, что гараж у тебя в кооперативе «Север», так никто и не поймёт— где это? Скажешь: на БАМе — и всем всё понятно. Почему БАМ? Да строились гаражи эти в 70 — х, когда БАМ звенел по всей стране, когда из каждого утюга гремели гимны Великой стройке. Возводили свои гаражи мужики сами, и в шутку стали называть свою стройку БАМом. Называли в шутку, а прижилось всерьёз. Бывает.

Наши с Фёдоровичем гаражи, можно сказать, смотрят друг на друга, стоят напротив — через улицу. Здесь все друг друга знают, запросто заходят в гости, общаются — эдакий клуб по интересам.

Заглянул и я как — то к Фёдоровичу, а тот стоит на полу на четвереньках, наклонился над проёмом в лаз и что — то там высматривает внизу. В руке у него бечёвка, которой он аккуратно водит из стороны в сторону. «Фёдорович, я что — то не пойму, то ли ты рыбачишь, то ли колдуешь?» — спрашиваю. «Рыбачу… Ещё как рыбачу. Пытаюсь вот, поймать…» Сосед ещё какое — то время старательно водить бечёвкой по проёму, затем прерывает своё занятие, распрямляет спину и излагает суть проблемы: менял маслосъёмные колпачки на своей шестёрке — и сухарь (мелкая металлическая деталь) улетел вниз, в мастерскую. Есть у них, у сухарей этих, дурная привычка лететь куда ни попадя.

— Так, а если он в подвал улетел? Как ты его собрался там ловить? — спрашиваю я.

— Да нет. Не мог он в подвал улететь, — уверенно заявляет Фёдорович. — В мастерской у меня пол без щелей, да и крышка плотно прилегает. Там он, родимый, никуда не делся, — сосед отметает все сомнения — и мои, и свои, склоняется над проёмом и продолжает своё странноватое занятие.

Надо сказать, что гаражи у нас трёхуровневые. Сам гараж, где стоит машина. С него ведёт вниз лестница в так называемую мастерскую. Это небольшое помещение, где обычно на полках хранится варенье или крученая ягода, а по стенам на крюках, да на гвоздях висит всякая всячина. В общем, никакая не мастерская, а обычная кладовка. Ещё ниже идёт уже подвал. В нём хранится картошка, морковка, свёкла. Там же на полках, в стеклянных банках разных калибров — соленья: огурцы, помидоры, салаты, капуста. Солёные грузди и рыжики. А ещё жаренные рыжики и маслята, залитые кулинарным жиром. На полу, у стенки — молочная фляга с солёной рыбой. В подвале всегда прохладно, внизу вечная мерзлота.

Да, Фёдорович меня озадачил… Стоит в гараже на карачках, водит верёвочкой вправо, влево по проёму, говорит, что ловит упавшую мелкую деталь — сухарика. На что он его ловит? Не на опарыша же. Как — то всё это не очень серьёзно выглядит. Но всё дело в том, что сам Фёдорович — человек серьёзный и уважаемый. И у нас на гаражах, и вообще… А вот же, забавляется верёвочкой. Озадачишься тут… А тот, будто услышал мои мысли: ловко перебирая руками, вытаскивает свою рыбацкую снасть. И вижу я, что рыбалит мой сосед, конечно же, не на опарыша, а на обмотанный целлофаном магнит внушительных размеров! Фёдорович тут же начинает осторожно осматривать, ощупывать свою приваду. Есть! Потеряшка нашёлся, клюнул на его наживку. Сухарь прилип к магниту. Сосед аккуратно и бережно отрывает от наживки сухарик и бросает его в небольшую баночку для мелких деталей. Конечно, Фёдорович доволен, что потерянная деталь нашлась, что приспособа его сработала, но виду не подаёт. Не такой он человек, чтоб кичится таким пустяком как выуженный на магнит сухарь. Фёдорович цену себе знает. Он Мастер. Я постоянно вижу, как к его гаражу один за другим подъезжают автомобилисты со своими проблемами

— Фёдорович, посмотри сцепление;

— Фёдорович, послушай движок, вроде, клапан стучит;

— Фёдорович, надо бы проварить лонжерон.

И так, с утра до вечера. Регулирует, ремонтирует, варит… Всем нужен Фёдорович.

Теперь он на пенсии. А раньше много лет отработал на РМЗ слесарем инструментальщиком. Он привык, он любит возиться с механизмами. Фёдорович мастер, как говорится, до мозга костей! И это заметно. И по тому, как размашисто и с достоинством шагает он по улице между гаражей, как, подойдя к своему боксу, останавливается, по-хозяйски окидывает взглядом ближние строения — всё ли в порядке у соседей? Не вскрыт ли у кого гараж? Затем откидывает полу пиджака, достаёт из кармана брюк связку ключей, не спеша перебирает их в руке, выбирая нужный. Видно, что всё это доставляет ему удовольствие. Все замки у него с секретом, каждый ключ — особенный, к каждому он руки приложил. И руки у Фёдоровича даже с виду — мастеровые. Смуглые, будто слегка прикопчённые, с заметно выраженными выступающими суставами больших пальцев, от чего напоминают ухватистый слесарный инструмент. А ещё на них видны признаки профессии, в виде старых шрамов и отметин. Руки Мастера — руки с историей, как «Башмаки» французского художника Ван Гога.

— Да, Фёдорович, признаюсь, удивил ты